2691
3
Русский царь Петр I любил выпить. И не просто так, а с размахом и фантазией. Как известно, молодой царь много времени провел за границей – в Германии и Голландии. И однажды вернувшись из очередных зарубежных «гастролей», он учредил Всешутейший, Всепьянейший и Сумасброднейший собор.
Некоторые историки пытались придать этому «учреждению» таинственность и респектабельность, обтекаемо описывали «некий закрытый клуб для избранных», но из песни слов не выкинешь
У Собора был постоянный глава, который носил следующие титулы: «князь-папа», «всешутейший и всепьянейший князь-папа», «святейший князь-папа и патриарх» и даже «великий господин святейший кир Ианикита, архиепускуп Прешпурский и всея Яузы и всего Кокуя патриарх».
Все «собряне» с подачи Петра (да и сам Петр тоже) носили нецензурные прозвища, а состав был фиксированным и не всегда добровольным. Не всякий степенный боярин понимал специфическое чувство юмора эксцентричного государя.
Резиденция собора находилась на острове посреди Яузы, возле села Преображенское
Все «собряне» с подачи Петра (да и сам Петр тоже) носили нецензурные прозвища, а состав был фиксированным и не всегда добровольным. Не всякий степенный боярин понимал специфическое чувство юмора эксцентричного государя.
Резиденция собора находилась на острове посреди Яузы, возле села Преображенское
Бояре, отправляясь на очередное «заседание», предпочитали попрощаться с домочадцами и помолиться перед иконами, как в последний путь. К каждому из них на ассамблеях были приставлены прислужники, которым поручалось их напаивать, побуждать к самым сумасбродным выходкам, непристойным дурачествам.
Отказаться от поднесенного кубка было нельзя – царь Петр был человеком вспыльчивым и мог счесть это за личное оскорбление. Никто не должен был уйти с ассамблеи трезвым!
Меж тем, среди простого люда царь Петр пьянство не одобрял, более того – жестоко и с фантазией наказывал. Например, учредил своеобразный знак отличия – чугунную медаль «ЗА ПЬЯНСТВО». Эта семикилограммовая железяка вешалась на шею неумеренно употребившему выпивохе, и он должен был носить ее целую неделю!
Отказаться от поднесенного кубка было нельзя – царь Петр был человеком вспыльчивым и мог счесть это за личное оскорбление. Никто не должен был уйти с ассамблеи трезвым!
Меж тем, среди простого люда царь Петр пьянство не одобрял, более того – жестоко и с фантазией наказывал. Например, учредил своеобразный знак отличия – чугунную медаль «ЗА ПЬЯНСТВО». Эта семикилограммовая железяка вешалась на шею неумеренно употребившему выпивохе, и он должен был носить ее целую неделю!
Такое вот несправедливое неравенство!
Новости партнёров
реклама
А. Толстой в своем романе дает такое описание:
"На тех святках происходило окончательное посрамление и поругание знатных домов, особливо княжеских и старых бояр. Вламывались со свистом и бешеными криками человек с сотню, в руках — домры, дудки, литавры. У богобоязненного хозяина волосы вставали дыбом, когда глядел на скачки, на прыжки, на осклабленные эти хари. Царя узнавали по росту, по платью голландского шкипера, — суконные штаны пузырями до колен, шерстяные чулки, деревянные туфли, круглая, вроде турецкой, шапка. Лицо либо цветным платком обвязано, либо прилеплен длинный нос.
Музыка, топот, хохот. Вся кумпания, не разбирая места, кидалась к столам, требовала капусты, печеных яиц, колбас, водки с перцем, девок-плясиц... Дом ходил ходуном, в табачном дыму, в чаду пили до изумления, а хозяин пил вдвое, — если не мог — вливали силой...
Что ни родовитее хозяин — страннее придумывали над ним шутки. Князя Белосельского за строптивость раздели нагишом и голым его гузном били куриные яйца в лохани. Боборыкина, в смех над тучностью его, протаскивали сквозь стулья, где невозможно и худому пролезть. Князю Волконскому свечу забили в проход и, зажгя, пели вокруг его ирмосы, покуда все не повалились со смеха. Мазали сажей и смолой, ставили кверху ногами. Дворянина Ивана Акакиевича Мясного надували мехом в задний проход, отчего он вскоре и помер..."
еще эпизод из другого источника.
"Интересная история, приключилась с Фридрихом III, герцогом Курляндским. Петр надумал женить его на своей племяннице Анне, в будущем - императрице Анне Иоанновне. Новобрачный прибыл в Петербург, где его три месяца насильно поили, заставляли совокупляться с карликами и прочими, а когда отпустили с молодой женой в Курляндию, то, едва отъехав от Петербурга, он скончался от белой горячки.
Труп Фридриха благополучно закопали на берегах Невы, а вот другой умерший от пьянства аристократ оказался в анатомическом театре, куда Петр пришел со свитой. Император увидел искривившиеся при виде вскрытого трупа лица челяди и, взбеленившись, заставил приближенных рвать зубами жилы у трупа. За потешным зрелищем он наблюдал с хохотом, велев принести обед и водки побольше."
Еще цитата:
"Члены Собора молились Бахусу (изыческаму богу алкоголя), вели соответствующий образ жизни со всем прилагавшимся к нему — словом, такая церковь доставляла Петру гораздо больше. Например, монахини Всешутейшего Собора именовались «монахуйни», и это название ещё более символизировало суть. И вообще, лучше Ключевского не скажешь:
При нём был конклав 12 кардиналов, отъявленных пьяниц и обжор, с огромным штатом таких же епископов, архимандритов и других духовных чинов, носивших прозвища, которые никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати. Пётр носил в этом соборе сан протодьякона и сам сочинил для него устав, в котором обнаружил не менее законодательной обдуманности, чем в любом своём регламенте.
Ключевский
Сам Пётр носил в этой гоп-компании (куда, между прочим, входили в основном представители тогдашней элиты общества) кличку «Пахом Пихайхуй». Учитывая, что царь в допетровской Руси являлся фигурой чуть менее священной, чем Б-г, эта кличка тоже была очень приятна всему обществу и особенно духовенству."
"