1810
58
Сегодня поговорим про Владивосток злачный, и не в дальнем прошлом, как Миллионка, а ныне. Напротив показанного в прошлой части: Эгершельда лежит Чуркин - здешний аналог Бирюлёва, Купчина, Троещины.
Восточнее расположена Луговая, которую легко сравнить с питерской Сенной. А вот Зелёный угол не сравнить ни с чем - это рынок подержанных японских праворулек, узловая точка постсоветской истории Дальнего Востока.
Эгершельд и Чуркин названы в честь людей с одного корабля - корвета "Гридень", исследовавшего зимой 1859-60 годов берега будущего города, между решением на борту "Америки" и его реализацией строительным десантом с "Маньчжура". Густав Эгершельд на "Гридне" был капитаном, а Павел Чуркин - штурманом и картографом. Но вряд ли многие во Владивостоке об этом вспомнят, услышав название района на южном берегу Золотого Рога. Скорее в тех дворах за бухтой представляется чумазый сальный гопник в растянутых трениках, и "чуркинские пацаны" во Владивостоке примерно такое же устоявшееся клише, как в Москве "люберецкие хулиганы". Чуркин - это классический "тот берег", столь знакомый по российским городам на больших реках, при Советах дополненный судоремонтными заводами и рыбным портом. Удалённый от центра объездом Золотого Рога (на который автобусу нужно около часа), с 1960-х годов Чуркин представлял собой мрачный тупик, куда не заедешь случайно, да и не сунешься без крайней нужды. Но его нынешняя блестящая панорама совсем не вяжется с этим образом:
×
Вдохнуть в Чуркин новую жизнь, застроив его дешёвым жильём, пытались ещё в 1990-е годы - на кадре выше по центру видна бетонная 26-этажка тех лет, на момент постройки высочайшее здание города. Но удалённость и контингент не способствовали переселению на Чуркин даже по дешёвке. По-настоящему жизнь района изменил лишь 2012 год, когда бывший тупик сделался ключевым звеном Гостевого маршрута меж двух его грандиозных мостов. Для автомобилистов путь, ранее занимавший час, сократился до считанных минут...
...а помимо небоскрёбов тут появился целый Мариинский театр (2013). Это даже не созвучие, как в МГУ на Эгершельде, а Приморская сцена, филиал петербургский Мариинки на другом конце страны:
Но окрестные кварталы по-прежнему встречают запущенностью, пылью, отсутствием тротуаров и подозрительными взглядами. Да и безлошадным жителям мост не принёс особых облегчений: идущие по нему автобусы спускаются к центру такими немыслимым круголями, что в обход Золотого Рога ездить по-прежнему быстрее и проще.
Словом, мрачная слава "чуркинских пацанов" уже в прошлом, но и до благополучного этот район дорастёт вряд ли скоро:
Прежде в центр ходила даже городская электричка - от Первой речки через километровый тоннель имени Сталина сюда ведёт отдельная железная дорога, которую точно так же можно было бы назвать концом Транссиба. Станция Мыс Чуркин без вокзала - у тех контейнеров, и мы так и не сподобились к ней спуститься. На заднем плане - Эгершельд и рейсовый пассажирский катер "Лотос", возвращающийся во Владивосток из Славянки.
Вообще, главная достопримечательность Чуркина - виды через Золотой Рог, обнимающий с двух сторон его высокий берег. Вот например Корабельная набережная с параллелепипедом штаба Тихоокеанского флота и кораблями-музеями "Красный Вымпел" и С-56. Обычно этот вид дополняют корабли ТОФ, в том числе его флагман ракетный крейсер "Варяг" (см. здесь), но в тени дни они уходили на учения. Выше фасады Светланской улицы, в том числе голубое здание старого штаба (позже крайком, а ныне банк) и уходящий вверх склон Орлиного гнезда:
Правее на склонах сопок хорошо видны храмы, которые я показывал ближе в посте о восточной половине центра. Например, костёл Богоматери (1908-21):
С другой стороны широкая и безымянная дорога уходит мимо мрачноватых гостинок к пилонам Русского моста, торчащим из-за следующей сопки:
Но мы пойдём другим путём - опоясывающей полуостров тихой ветхой улицей Калинина меж частного сектора и портовых заборов. Потому что именно на Калинина я и гостил во Владивостоке, вот в этой сталинке (1940), на третьем этаже которой a_krotov снял квартиру для Дома хороших людей. Главным свойством этого здания оказалось отсутствие канализации: во дворе выше по склону сортир деревенского типа, а ниже - канава, куда народ бегает выплёскивать ведро после помывки или стирки. У туалета не закрывается дверь, посетителями его частенько бывают бомжи с окрестных улиц, под потолком там обитают пауки, а в яме - крысы. Забеги с ведром по трём этажам - забава куда более напряжная, чем его вынос из одноэтажной избушки. Довершал картину магазин "Белочка", который, раз глянув на ассортимент, мы с Ольгой называли не иначе как "Всё для белочки!".
Я было назвал наше пристанище (вернее, вмещающую его постройку) "худшим домом Владивостока", но раз прогулявшись по окрестностям, чуть изменил формулировку - "худший дом Владивостока, не считая соседнего":
Этот, впрочем, хотя бы дореволюционной постройки - как и на мысе Эгершельд, на мысе Чуркин после русско-японской войны появился военный городок, со временем разросшийся на весь полуостров. Длинное здание ниже по склону - администрация Первомайского района, куда помимо южной оконечности города входят ещё и далёкие обитаемые острова Попова и Рейнеке.
Чуть дальше - ещё одна многоэтажка 1990-х годов. Во дворе её самое наглядное свидетельство того, что "чуркинские пацаны" - популяция вымирающая: хрупкие деревянные скульптуры среди цветов стоят без малейших признаков вандализма.
Двор раскрывается к венчающему мыс Голдобина мемориалу "Рыбацкая слава" (1977) с малым рыболовным сейнером МРС-80 1950-х годов. Рыбные порты во многом и определили лицо Чуркина: промысловый моряк - он в первую очередь рабочий в море, но потому самый отбитый из всех рабочих.
Рядом с "Рыбацкой славой", по другую сторону распадка - диспетчерская башня, управляющая выходом судов в Босфор Восточный сразу из двух бухт.
Справа - Золотой Рог, за ним полуостров Шкота с районом Эгершельд и Крестовой сопкой, за ним Амурский залив, совсем уж поодаль синие сопки, а за сопками теми - Китай. На кадре выше тоже Эгершельд из прошлой части - конец полуострова, едва заметный Маяк и скальные обрывы острова Русский:
Слева же бухта Диомид, как и соседние Улисс и Патрокл, названная в честь исследовавших Приморье судов. На сопках за бухтой - район Змеинка, а по берегам судоремонтные заводы и терминалы снабжения промысловых судов, месяцами болтающихся в море.
Здесь - портовое подбрюшье, грохот кранов и лебёдок, рёв и выхлоп фур, приехавших за рыбой или напротив - привезших продукты рыбснабу. И в китайской сауне над портом явно творится такое, чему бы позавидовала жестокая Миллионка.
А совсем рядом - Никольский храм (1996-2003) памяти моряков промыслового флота. Тех в мирное время гибнет гораздо больше, чем военных и торговых моряков суммарно: промысел - это прибыль, а прибыли порой мешает техника безопасности что в работе, что в наборе команд. Так что несчастные случаи на производстве, произвол судовладеьцев, конфликты на бортах и кораблекрушения с десятками погибших - обычное дело для промыслового флота.
Примерно через полкилометра улица Калинина вольётся в Гостевой маршрут среди торговых центров на площадке бывшего завода "Радиоприбор". Вот это здание при Советах было примечательно тем, что народ в него заходил и не возвращался - на самом деле это проходная, а на завод из неё вёл подземный переход.
Дальше я лишь проезжал на машине и автобусе к острову Русский, но путь по Гостевом маршруту стремителен. В бухте Улисс - уже не ремонтные заводы, а целая Восточная верфь, с 1952 года выпускающая катера береговой охраны и вспомфлота:
Глаз выхватывает у сопок редкие старые домики военного ведомства. За ними высится Монастырская гора, другой склон которой над бухтой Патрокл с 1903 года занимает Морской кладбище. Туда я не дошёл, и зря: это дальневосточный аналог Братского кладбище Севастополя, где покоится команда "Варяга", Владимир Арсеньев и многие из тех, чьи имена увековечены на географической карте.
На повороте дороги у спуска у Русскому мосту - здоровенная новостройка, которую можно считать самым загадочным зданием Владивостока: весь город её видел, но никому, кажется, доподлинного неизвестно, кто её построил и зачем. По самой простой из известных мне версий это особняк какого-то местного олигарха, по самой красивой - штаб-квартира российских Свидетелей Иеговы.
Перед самым мостом - ещё одна диспетчерская вышка, управляющая выходом судов из Босфора Востчоного в Уссурийский залив. Сухопутного же гостя почти одинаковых вышки на чрезвычайно заметных местах здорово дезориентируют:
От "Рыбацкой славы" за его пилоном хорошо видна "ракушка" Океанариума. Но остров Русский - тема для других постов:
А пока что двинемся обратно вглубь материка. С Золотого Рога над восточной частью Чуркина хорошо видна сопка с забавным названием Бурачек. Подозреваю, что дали его малоросские переселенцы, ожидавшие распределения земель в перевалочных бараках Эгершельда. Лысая горка, тем более на голодный желудок, своими очертаниями и правда напоминает буряк (свёклу). Картографы, видать, не стали с ними спорить, а смекнули - "вот в честь Бурачка и назовём!". Евгений Бурачёк - это первый комендант Владивостокского поста, "отец" будущего города, в топонимике достойный сосед для Эгершельда и Чуркина. На склонах сопки - водонапорная башня и баптисткий храм, здорово перекликающийся с костёлом и кирхой противоположного берега:
Там же, где сходятся два берега на острие Золотого Рога, раскинулась Луговая площадь на бывших покосах за ограничивавшей город до 1910-х годов Госпитальной балкой. Сюда выводит своим дальним концом Светланская улица, и последней её достопримечательностью можно считать Пентагон - так называют во Владивостоку нависающую над Луговой здоровенную сталинку (1952), крышу которой, как в каспийском Актау, венчает самый настоящий (хоть и давно не действующий) маяк:
Не знаю точно, кому он раньше сигналил - Пентагон стоит отнюдь не в створе Золотого Рога и от Патрокла и Улисса далеко. Возможно - машинам, грузовиками и автобусам: Луговая - сама себе порт, перекрёсток всех дорог Владивостока. По роли в его жизни Луговую, вместе с соседней Спортивной, можно сравнить разве что с гигантскими базарами городов Средней Азии. Когда мне понадобилось обновить штаны и обувь, купить новую мышь для ноутбука и флэшку для фотоаппарата, а заодно недорого и на весь предстоящий день пообедать в чифаньке - я поехал вместе с Олей именно сюда.
Гигантский продуктовый рынок раскинулся в бывшем трамвайном депо, самые старые корпуса которого (1911) я так и не сумел заснять во всей этой толчее и суматохе:
У которой, что удивительно, есть продуктовое продолжение! Культовое место Владивостока - это Рынок Просрочки, который я бы по аналогии с блошиными рынками назвал бы Плеснявый рынок. Там можно, например, купить за 2 рубля трёхлитровую банку солений, превратившихся в зловонную белую массу... вот только пустая банка была бы дороже! Консервы и напитки, просроченные на годы, однако, порой оказываются вполне съедобны, и мне рассказывали, как два мужика не стали брать пиво по 6 рублей, помня, что в прошлый раз смогли найти за 4. Я сам вряд ли стал бы рисковать, покупая такое, и всё же Плеснявый рынок представляется мне интересным зрелищем: еду секонд-хэнд даже на ташкентском Янгиабаде продавать не додумались! Но узнать о Рынке Просрочки я мог бы лишь из первых рук, а автостопщики из Дома хороших людей даже не сподобились мне рассказать - что кто-то вплоть до Альфы Центавра может не знать о таком месте, им просто не пришло бы в голову.
Рядом - торговый центр "Кристалл" с наибольшей концентрацией аутентичных чифанек. Впрочем, уверен, что где-то подальше, в не столь очевидных местах, есть и что-то ещё более подлинное и дешёвое: что на закатной Балтике сено, в рассветном Владивостоке - луга, и у этой Тихоокеанской Сенной хватает мест, которые "надо знать".
А трамваи - они таки действительно трамваи, и даже курсируют через Спортивную и Луговую буквально один за другим. На волне транссибовского бума и безумного роста, когда город удваивался за считанные годы, здесь построили и первый в азиатской части России трамвай, пущенный в октябре 1912 года - на пару месяцев раньше, чем в Ташкенте. Строили его, как и во многих других уголках России, бельгийцы, и до 1934 года у системы была метровая колея. Первые две линии к 1917 году прошли по маршруту Луговая - вокзал - станция Первая речка, так что большая часть дореволюционного города оказалась в шаговой доступности от трамвайных остановок. И по крутым сопкам трамваи гремели и звенили красиво, как где-нибудь в Праге, но в общем система почти не входила за пределы центра - на 18,5 километрах путей работало 5 маршрутов. В 1996-2002 годах с подачи Виктора Черепкова (местный типаж "колоритного мэра") в трамваях был ещё и бесплатный проезд, а вот ремонтом путей и вагонов со времён распада СССР никто толком не занимался. С конца "нулевых" начались регулярные аварии, особенно опасные в местном рельефе. В 2009 году городские власти приняли решене о постепенно закрыии системы, и к 2011 году Владивосток действительно пополнился обезтрамваившихся российских городов. Но в 2012-14 годах случилось чудо - ожил маршрут №6 "Минный городок - Сахалинская улица", прошедший через Луговую и Спортивную. В чём-то получилось даже неплохо: по прошлым кадрам можно подумать, что трамваи тут бегают один за другим, и это действительно так - на 5,2 километрах линии работают 22 вагона, что обеспечивает почти метрополитеновский интервал.
Но куда бы вы ни поехали на трамвае, он привезёт вас в автомобильное царство. На Сахалинской у конечной остановки есть музей ретротехники, а от Минного городка всего-то пара километров до Зелёного угла.
Сам Минный городок - это парк, разбитый в 1985 году на территории военных складов 1880-х годов. Мы было попытались углубиться туда, чтобы взглянуть на парочку пороховых погребов, но запущенность парка побила все виденные на постсоветском пространстве рекорды. Может, там в глубине всё не так уж и плохо - на лужайке ниже нарезала круги всадница на грациозном коне, а летом на Минном городке проходят полунеформальные события вроде фестиваля красок "Холи". Но мне здесь находится сделалось просто противно, и не дойдя до руин арсеналов, мы поспешили наверх:
Кварталы поднимаются на сопку Суворова (257м), которую венчает заброшенный форт Владивостокской крепости. За Луговой видны сопке Буссе и Орлиное гнездо над центром и отдельная от них Первой речкой плоская сопка Холодильник:
От шумной магистрали улиц Юмашева и Нейбута в том месте, где одна переходит в другую, вверх уходит густо забитая машинами узкая падь:
По которой навстречу нам выехал драндулет такого вида, будто бы на нём потоптался Годзилла. Вот и он, Зелёный угол, карман постсоветского Владивостока:
Если верить местным форумам, с иномарками портовый город был знаком давно. Ещё в 1970-х "москвичи" и "запорожцы" на его узких пустых дорогах порой шарахались к обочине, заслышав рёв заморского "линкора". Тогда иномарки чаще везли из Америки, где ещё не кончилась эпоха Больших Машин. Ни о какой свободе ввоза, конечно, не было и речи : привезти себе изделие капиталистического автопрома мог капитан, в крайнем случае старпом или хотя бы просто человек со связями в таможне. "Праворукие японки", в тогдашней терминологии "япономарки" стали робко проникать во Владивосток лишь в конце 1980-х годов. Чуть раньше подержанные японские машины так же робко просачивались и в другие страны, но где бы они ни оказывались - они повергали местных водителей в шок своим сочетанием надёжности и комфорта. Японские машины 1980-х годов на Дальнем Востоке по сей день называют "вечными": к тому времени все эти "Тойота", "Ниссан", "Мицубиси" уже превзошли своих американских и европейских учителей в инженерном искусстве, но ещё не поняли, что вечная техника для своего продавца хуже той, которая ломается в срок. Если гайдзинам подобное продавать японцы как-то научились, то у себя дома такого не позволяла честь корпораций. Как результат, подержанные "япономарки" были лучше не только машин из других стран, но и тех же "япономарок", изначально выпускавшихся на экспорт. Не понимали тогдашние японцы и того, как можно продавать пользованную вещь по цене новой, и в первые годы цена "япономарки" начиналась от первых сотен долларов. Неприспособленность правого руля к левосторонним дорогам большей части мира была на фоне всех этих достоинств недостатком крайне условным. Открытие рынка подержанных машин в Японии примерно совпало по времени с Перестройкой в СССР, и в глухих углах Страны восходящего солнца стали возникать стоянки, где владельцы могли продать своё авто с аукциона. Первыми иностранными покупателями стали дельцы из Пакистана, которым английская метрополия оставила в наследство левосторонние движение. Владивосток же дивился на немногочисленных тогда "праворулек", и к концу 1980-х в городе сложилось чёткое понимание: "хороший руль левым не назовут". Крах СССР для местного авторынка стал подобен прорыву плотины - подержанные японские машины с их правым рулём устремились в Россию потоком.
Так наступила эра Правого руля, когда даже промысловые суда везли в Россию из японских портов машины на своих тесных палубах. В 1990-каком-то году папа привозил из Вакканаи помимо множество сувениров и игрушек листовку с чёрно-белой фотографией разбитой машины, которую кран поднимал из моря у пирса. Надписью рядом гласила "Не пей! Водитель эта машина был русский!". На родных же берегах многие смекнули, что вовсе не обязательно покупать то, что можно взять грубой силой. Каждое судно в порту Владивостока, Находки, Ванино или Корсакова встречала толпа братков от боевиков крупных ОПГ до мелкой швали, а в голодной милиции популярной подработкой стало вооружённое сопровождение машин от порта до рынка или погрузки на поезд. Если Хабаровский край и север Приморья крепко держала одна группировка с центром в Комсомольске-на-Амуре, то Южное Приморье превратилось в криминальный театр военных действий местной, пришлой русской и особенно кавказской мафий. Сколько в лесах по этим сопкам спрятано безымянных могил - вряд ли кто-нибудь когда-то сосчитает. Но даже в то лихое время во власти и крупном бизнесе нашлись люди, знакомые с американской мудростью "Что такое ограбление банка в сравнении с основанием банка?". В 1993 году уже упомянутый Виктор Черепков "собрал своих замов и сказал: ребята, будем строить автозавод. Он должен выпускать машин больше, чем в Тольятти. Но завод виртуальный, без фундамента, без давления на экологию". Вскоре появилось очередное ООО "Берёзка" во главе с неким Геннадием Згиблым, арендовало у военных пустыри на окраине города, и начало равнять на них площадки, а уже через несколько лет авторынок расползся по улице Нейбута на много кварталов вокруг:
Принцип Зелёного угла предельно прост: по сути это и не рынок, а гигантская охраняемая стоянка под открытым небом. Человек привозит сюда одну или несколько машин, и просто арендует места до тех пор, пока не появится покупатель. Первоначально "японку" можно было купить даже без особых документов: пришёл, отдал деньги, сел и поехал. За ближайшим, углом, правда, с ненулевой вероятностью дорогу подрежет джип, и оттуда вылезут свирепые кавказцы с предложением продать машину им... так продать, даром. Перечить им не стоило: окрестности Луговой в те времена снискали славу "кладбища без крестов". Теперь милиционеров в охрану брали уже не продавцы, а покупатели, а дальше и сам процесс приобретения машины начал обрастать бюрократическими формальностями: труп в овраге прикопать ребятам из Комсомольска было нетрудно, но если это труп зарегистрированного владельца - то машина окажется в розыске. Со временем и покупатели вышли из группы риска, и в центре внимания бандитов оказались "перегоны" - то есть, посредники второго ряда, которые покупали машину на Дальнем Востоке, чтобы перепродать её в Сибири. Перегоны Дальнего Востока - это что-то сродни ковбоям Дикого Запада, и где-то под рукой у них всегда было припасено оружие типа "Сайги". Вот показательный рассказ автоперегонщика 2002 года, когда бандитская активность уже пошла на спад: пара дней дороги до Шимановска с объездом крупных городов, где орудовали рэкетиры; неделя ожидания на станции, практически на путях; сутки пути на платформе, которую закидывали камнями скучающие туземцы из придорожных деревень... А вот другой рассказ 2011 года, но в целом даже его автор замечает, что не может поручиться, где в тех историях правда, а где перегонский фольклор. Запомнился рассказ случайного попутчика в поезде, как заметив на хвост подозрительную машину, он свернул на глухую просеку, и засел с карабином у заднего окна, как в ДОТе. Преследователи, если они были, поняли, что их ждёт, и больше не появлялись в его поле зрения. Поток перегоняемых машин не оскудевал: империя Правого руля неуклонно продвигала границы на запад, на "японок" пересела фактически вся Сибирь. и по впечатлениям конца нулевых и начала десятых, в Перми и Уфе они были исчезающе редкими, в Екатеринбурге и Тюмени встречались, в Новосибирске были довольно заметны, а в Барнауле или Иркутске составляли больше половины автопарка.
Расцвет Зелёного угла пришёлся на конец 1990-х и начала 2000-х. Криминальные войны поутихли, дефолт обрушил торговлю лишь ненадолго, а в частном ипорте машин сохранялась относительная вольница. При этом частники исправно ввозили в страну сотни тысяч автомобилей, двузначные проценты общероссийского рынка. Но и это немудрено, если учесть, что на пике в одном только Приморье автомобильной торговлей занималось порядка 150 тысяч человек. "Праворукая японка" стала не просто средством передвижения, а знаком идентичности, атрибутом дальневосточного образа жизни, безошибочным маркером "своих". По отечественным маркам и левому рулю во многих уголках Дальнего Востока и ныне можно безошибочно узнать государевых людей. Казалось, тронь только пальцем этот бизнес - и на карте мира появится вот такой флаг:
Но в 21 у людей Правого руля появился новый враг, не столь жестокий, как бандиты, но куда более неумолимый - Государство. Ещё раньше с рынка ушли автобусы - использование правого руля для пассажирских перевозок было законодательно запрещено. В 2002 на подержанные машины были введены заградительные пошлины, первоначально касавшиеся лишь самого выгодного сегмента - "вечных японок" 1980-х. Приметой 2000-х годов стали "конструкторы" и "распилы": в первом случае кузов и двигатель ввозились отдельно, во втором корпус машины пилился пополам, ввозился как металлолом и сваривался уже в России. В 2008-м и эту лавочку прикрыли, распорядившись взимать пошлины не при пересечении границы, а при регистрации импортного авто. Говорят, где-то на Зелёном углу с той поры так и стоят недосваренные "распилы", но из отдалённо похожего мы нашли разве что вот этот закуток:
Потом были новые увеличения пошлин, разгон взбунтовавшихся приморцев подмосковным отрядом ОМОНа (из местных на такое пойти не рискнул бы ни один боец), появление всяких правил вроде обязательной установки "Эра-ГЛОНАСС"... Но действеннее всех целенаправленных мер оказались стихийные: два обвала рубля, постепенное подорожание подержанных автомобилей в самой Японии и снижение их качества до уровня, конечно, не ненавистных ТАЗиков, но хотя бы американских и европейских машин. Пути перегонов всё чаще стали поворачиваться вспять - не с востока на запад, а пробитой в 2010 году трассой с запада на восток. Владивосток пока держится, Приморье тоже, но империя Правого руля идёт вразнос: с начала 2010-х леворульных машин в сибирских городах стало ощутимо больше, и даже на Сахалине под левым рулём уже процентов 20. Пика активности Зелёный угол достиг в 2008 году, когда здесь было продано полмиллиона машин. Сейчас обороты в 3-5 раз меньше, и "Зелёный угол уже не тот" - это главное, что знают о нём владивостокцы.
В Средней Азии я не бывал на мол-базарах - то есть, рынках живого скота. Но ощущение базара коней или верблюдов на Зелёном углу не покидает ни на минуту. Характерная деталь - выходные данные, начертанные маркером на окнах:
Где-то они сформулированы ясно и конкретно, но именно такую машину я бы поостерёгся брать - значит, она рассчитана на далёких от темы людей, которые верят на слово. Путанный текст с кучей непонятных сокращений и сленговых слов - он адресован скорее тем, кто в теме, а средненький дальневосточный водитель прошарен в теме так, как в Москве или в Питере не всякие адепты внедорожной субкультуры. Здесь - своя субкультура. Вот образец местного сленга и мировоззрения из комментов к одному из давних постов:
Откровенно говоря, у нас "западников" недолюбливают. Это просто факт, с этим ничего не сделаешь. (....) Как к моей дочке приехал парень из Ленинграда (...) Пока из аэропорта в город ехали, все расспрашивал насчет леворульной машины и аренды (....) Пытался намекнуть, что на "праворульке" типа "Витца" или "Фита" всяко апроще и веселее, но у всех свои тараканы. Парень в принципе нормальный, хотя как все питерцы (с кем знаком), с понтами и снобизмом. В прокате "Логаны" и "Симболы" разобрали. Прокатчики его сразу "срисовали", уточнили, кто он мне приходится. Узнав, что практически никто, стали "крутить на леворульку", мол , отберем и тебе дадим. На "кочерге" и "мясорубке", в Владивостоке да еще в август? + 30 "на борту", влажность 90 -100%, без кондишки и по горкам - понты великое дело. За свои деньги, да х2.5 цены! Дочка на меня еще обиделась, что "фуфло впарил", папа - авторемонтник... Решил, что не мое дело лезть, пусть сами разбираются.
А иероглифы остались на стекле, наверное, ещё от японских аукционов:
Откровенно говоря, у нас "западников" недолюбливают. Это просто факт, с этим ничего не сделаешь. (....) Как к моей дочке приехал парень из Ленинграда (...) Пока из аэропорта в город ехали, все расспрашивал насчет леворульной машины и аренды (....) Пытался намекнуть, что на "праворульке" типа "Витца" или "Фита" всяко апроще и веселее, но у всех свои тараканы. Парень в принципе нормальный, хотя как все питерцы (с кем знаком), с понтами и снобизмом. В прокате "Логаны" и "Симболы" разобрали. Прокатчики его сразу "срисовали", уточнили, кто он мне приходится. Узнав, что практически никто, стали "крутить на леворульку", мол , отберем и тебе дадим. На "кочерге" и "мясорубке", в Владивостоке да еще в август? + 30 "на борту", влажность 90 -100%, без кондишки и по горкам - понты великое дело. За свои деньги, да х2.5 цены! Дочка на меня еще обиделась, что "фуфло впарил", папа - авторемонтник... Решил, что не мое дело лезть, пусть сами разбираются.
А иероглифы остались на стекле, наверное, ещё от японских аукционов:
Возможно, не последнее преимущество "японок" - адаптированность к местному климату: одна из самых частых претензий к другим машинам, что я слышал - они быстро начинают "гнить". Как пассажир скажу лишь то, что с левого сидения на правосторонней дороге гораздо удобнее фотографировать.
Большинство машин Зелёного угла продаются уже с российскими номерами, но всё-таки не все. Японский номер попал мне в кадр даже не на рынке, а во дворах на Чуркине, возможно - по пути из порта. А здесь обнаружился американский номер - но всё же на "Тойоте" и даже с правым рулём:
Между стоянок попадаются магазины японских товаров от конфет до резиновых сапог, которые автопродавцы привозят вместе с машинами. У владельцев скорее всего дело поставлено на поток, машин по стоянкам десятки, и сидя в магазинчике, они остаются в зоне доступа для потенциальных покупателей.
А вот бурятскую юрта с позной внутри. Возможно, её владельцы перепродают машины в Монголию - там правый руль популярен несколько менее, чем на Дальнем Востоке, но поболее, чем в прилегающих сибирских областях.
Напоследок - вид этих районов с острова Русский. Три трубы ТЭЦ-2 (1969-75), многоэтажки районов с какими-то неизвестными мне названиями, широкий Патрокл, растопыренные мысы полуострова Басаргина и маячок на скале у выхода в Уссурийский залив из Босфора Восточного.
В следующей части - про районы на севере города от Первой речки до Стеклянного пляжа.
Автор VARANDEJ
Автор VARANDEJ
Ссылки по теме:
- Как люди во всем мире встретили Новый год
- Теперь вы точно захотите в Японию: 20 занимательных фактов о стране восходящего солнца
- Бесконечность лета в минималистских фотографиях
- 10 мистических пророчеств Распутина, его жизнь и тайны
- Обычные вещи окружающего мира в объективе неординарных людей
Новости партнёров
реклама
Это штурманские склады.
Это уже давно просто административное здание.