749
1
Во Франции, как и в Японии, и в России, в отличие от Британии, культура общения в высшей степени опирается на контекст. Значение как улавливается из сказанного, так и читается между строк. В результате британцам во Франции бывает сложно понять, что "non" не всегда означает "нет".
"Non, ce n'est pas possible. Я еще раз вам говорю, это сделать невозможно", - настаивала на другом конце провода сотрудница по бронированию авиабилетов. Мы разговаривали уже минут 20 - я пыталась поменять уже купленный билет (между прочим, с правом на обмен) на другой рейс.
Я сидела в умиротворяющей атмосфере нашей парижской квартиры, и мой взгляд блуждал, переходя с зеркал на лепнину в виде цветов на потолке.
Последние 18 лет научили меня видеть в окружающем красоту - как компенсацию за жизнь в обществе, где стандартный ответ на любой вопрос, просьбу или предложение - обескураживающее "non" (нет).
Разговоры с французскими друзьями и родственниками о том, как они употребляют слово "нет" и почему оно похоже на общенациональный ответ по умолчанию, напоминали диалоги из комедии с Жераром Депардье в главной роли.
"Нет, это неправда, мы не всегда сначала говорим "нет", - возражал глава компании, которому за 60. "Нет, вы правы, даже когда мы согласны, мы начинаем с "нет", - говорил юрист. "Хм-м-м-м, нет… Я не знаю почему…", - задумывался молодой художник.
Оливье Жиро, французский комик, который уже более 10 лет делится наблюдениями об особенностях французской культуры в своем моноспектакле-сериале "Как стать парижанином за час", объясняет эту привычку так: "Ответ "non" (нет) дает вам возможность позже сказать "oui" (да). Если вы сначала ответите "oui", то уже не сможете сказать "non"! Мы не должны забывать, что французы - нация протеста, а протест всегда начинается с "non".
Это правда, с тех пор как в 1789 году парижане взяли штурмом Бастилию, французы продолжают протестовать почти без остановки.
Те первые протесты запустили Французскую революцию, положившую конец более чем 900-летнему монархическому правлению. В наши дни "gilets jaunes" ("желтые жилеты") вышли на улицы столицы в ноябре 2018-го на марш против повышения налогов на бензин и с тех пор продолжают протестовать (порой скатываясь к насилию) каждую субботу выходя на марши по новым и новым причинам и показывая тем самым, что протест для многих - своего рода национальное хобби.
Джули Барлоу и Жан-Бенуа Надо, соавторы книги "Эффект "доброго дня". Секретные коды беседы с французами", согласны с Жиро по поводу "non" и корней такого ответа в одержимости французов протестами.
"Французская революция - о неотъемлемом праве всех граждан на отказ, и в "non" заложен элемент мести низших классов ("revanche des petits contre les grands"). Ответ "нет" приятен внутреннему крестьянину или пролетарию, глубоко сидящему в каждом французе, к какому бы классу тот ни принадлежал", - пишут они.
Помимо уличных протестов, французы выработали множество других способов сказать "нет".
"Ça risque d'être compliqué" ("это может быть сложно") - пожалуй, наименее агрессивный способ сказать, что просьба вряд ли будет удовлетворена.
"Ç'est hors de question" ("об этом не может быть и речи") - возможно, самый определенный отказ, убивающий все надежды на то, что собеседника можно переубедить.
А такая надежда, между прочим, часто существует.
"Вопреки распространенному мнению, французы очень даже прислушиваются к вам, но обычно это происходит уже после того, как они пару раз сказали "нет". Вам требуется определенная вера в успех и часто - долгая беседа, но почти всегда вы найдете ответ "да", который прячется за французским "нет". Если, конечно, прячется", - пишут Барлоу и Надо.
Возвращаемся к моему разговору про авиабилеты. Раздраженная сотрудница говорит мне: "Сколько еще раз вы собираетесь меня спросить, можно ли обменять этот билет на другой, с датой вылета завтра?"
Улыбаясь про себя, я думаю: столько, сколько понадобится для того, чтобы найти решение. Как я обнаружила за эти годы, ответ "oui" часто прячется в контексте того, что уже сказано.
В контекст входят тон, язык телодвижений, ситуация и место разговора - в общем, что обычно не укладывается в слова.
В своей книге "Карта культур. Прорываясь сквозь невидимые границы глобального бизнеса" профессор французской бизнес-школы INSEAD Ирин Мейе выделяет восемь уровней, которые показывают, насколько по-разному обстоят дела в разных культурах с коммуникацией между людьми.
Первый уровень - роль контекста в общении. В таких странах, как США и Австралия, контексту придается мало значения, люди там обычно говорят то, что имеют в виду, и имеют в виду то, что говорят.
Однако во Франции, как и в Японии и России, культура общения в высшей степени опирается на контекст. "Правильное общение - утонченное, с массой нюансов и слоев. Значение улавливается как из сказанного, так и читается между строк", - пишет она.
Мейе подозревает, что такая разница в культурах может возникнуть из-за того, что, например, в английском языке 500 000 слов, а во французском - только 70 000.
Это означает, что англоговорящий с большей долей вероятности сразу найдет слово, означающее именно то, что он хочет сказать, в то время как франкоговорящему придется нанизывать одно слово на другое, чтобы точно передать свою мысль.
Это не только делает французов более творческими в подходе к языку, но и позволяет быть более двусмысленными в речи. В результате "'non" во Франции не всегда означает "нет".
Такая ориентация на слово "нет" вовсе не значит, что французы - в основе своей негативно настроенные люди. Частично дело в том, как их учат, начиная со школы.
В сочинениях французские дети привыкают мыслить тезисом, антитезисом и синтезом - доказывая свою точку зрения, потом опровергая ее, а потом создавая из всего этого обобщение.
Мейе пишет: "В итоге французские бизнесмены подсознательно проводят в этой же манере деловые совещания, рассматривая конфликт и несогласие как инструменты для выявления скрытых противоречий и поощрения нестандартного мышления".
Фактически французское "нет" - это часто приглашение к обсуждению для лучшего понимания позиции собеседника, в ходе чего могут возникнуть и другие "нет", ведущие к новым обсуждениям.
Первое и самое важное "нет" - это то, которое на самом деле означает 'je ne sais pas' - "представления не имею".
По оценкам Барлоу и Надо, около 75% ответов "нет", которые они слышали, давались, чтобы спрятать отсутствие знания. Происхождение таких ответов, скорее всего, в страхе выглядеть смешно при ошибке.
Это тот самый страх, который французы впервые испытывают в начальной школе, где индивидуальные оценки открыто оглашаются в классе, создавая почву для унижения и уязвимости.
Этот страх усугубляется, когда подростки сдают серию экзаменов в конце средней школы. Система оценок очень строгая, для того чтобы заслужить "почетное упоминание", надо набрать 12 баллов из 20 возможных, а уж о 20 баллах можно только мечтать, это что-то неслыханное.
Результаты экзаменов публикуются в интернете, их может увидеть и обсуждать кто угодно.
После 13 лет постоянных тревог выжившие во французской образовательной системе с облегчением начинают на все вопросы отвечать "нет" и не беспокоиться о том, что сделали ошибку.
Наверное, "нет", которое легче всего переварить, - это кокетливое "нет". Сопровождаемое подмигиванием и улыбкой, оно не что иное как приглашение к диалогу, используемое кем угодно - от мясника, игриво намекающего покупателю, что желаемый кусок мяса надо хорошенько попросить, до ребенка, выпрашивающего угощение.
В самом безобидном случае кокетливое "нет" может соблазнить клиентов возвращаться в одно и то же кафе каждый день - чтобы поболтать с дружелюбным официантом. В других же случаях, как и любая игра, оно может показаться утомительным и скучным.
Сложнее справиться с авторитарным "нет". Барлоу и Надо предполагают, что такое "нет" у многих французов возникает из навязчивого стремления не оказаться обвиненным в ошибке.
Это характерно для представителей всех слоев общества, но fonctionnaires, французская бюрократия, превратили его в сложную систему, которая выглядит архаичной и неэффективной.
Например, когда я пришла в Tribunal d'Instance (магистратский суд) подать заявление на получение гражданства, мне вручили листок бумаги и ручку, чтобы записать нужные в таком случае документы, перечень которых продиктовал мне чиновник.
Хотя размещение такого списка на официальном сайте было бы более эффективным решением, отсутствие его дает чиновнику возможность сказать "нет" на том или ином этапе рассмотрения заявления.
Привело это к тому, что французским гражданам уже не нужен подобный перечень - приходя в официальные места, они всегда прихватывают с собой свидетельство о рождении, подтверждение постоянного места жительства не старше трех месяцев, документ, удостоверяющий личность, справку из банка, и копии в трех экземплярах.
Такая кипа документов не гарантирует успеха, но, по крайней мере, служит защитой от бесчисленных "нет".
Рефлекторное "нет" - возможно, самое интимное из всех, оно звучит в разговорах друзей и близких.
В начале 2000-х я познакомилась с консультантом по вопросам культурного своеобразия Полли Плэтт, автором книги "Француз или недруг", чтобы обсудить особенности французской семейной жизни.
В парижской квартире, расположенной в 7-м округе, престижном районе столицы, Пэтт изложила мне стратегию получения ответа "да" от французского мужа.
Например, планируя летний отпуск, она начинала обсуждение вариантов поездки с тех направлений, которые ей наименее интересны и которые, она была уверена, не понравятся и мужу - например, с какой-нибудь слишком жаркой страны.
Следующий раз она предлагала в качестве варианта не менее проблемный. Например, отель Negresco в Ницце вызывал у мужа возмущенную тираду о том, что в разгар отпускного сезона там столпотворение и высоченные цены.
После всего этого получить ответ "да" относительно проведения отпуска в их загородном доме, что в департаменте Дордонь, было парой пустяков.
Пэтт знала, что начни она с идеи провести отпуск недалеко от дома, муж бы ответил "нет", даже не раздумывая.
Итак, в надежде на то, что представитель фирмы, продающей авиабилеты, ответила мне "нет" чисто рефлекторно, я еще раз объяснила, что мне надо поменять билет на вылет завтра.
Она ответила, что авиакомпания требует извещения об изменении времени вылета как минимум за один день. Тогда я спросила: это 24 часа или календарный день?
Поскольку мой вопрос не предполагал ответа "да" или "нет", она смогла ответить, что речь идет о календарном дне.
"Когда будет самый первый подходящий для меня вылет на следующий день?" - спросила я. Оказалось, в ноль часов и пять минут - ровно на 35 минут позже, чем тот рейс, на который я хотела поменять свой билет.
Вот я и добилась своего "да".
Я сидела в умиротворяющей атмосфере нашей парижской квартиры, и мой взгляд блуждал, переходя с зеркал на лепнину в виде цветов на потолке.
Последние 18 лет научили меня видеть в окружающем красоту - как компенсацию за жизнь в обществе, где стандартный ответ на любой вопрос, просьбу или предложение - обескураживающее "non" (нет).
Разговоры с французскими друзьями и родственниками о том, как они употребляют слово "нет" и почему оно похоже на общенациональный ответ по умолчанию, напоминали диалоги из комедии с Жераром Депардье в главной роли.
"Нет, это неправда, мы не всегда сначала говорим "нет", - возражал глава компании, которому за 60. "Нет, вы правы, даже когда мы согласны, мы начинаем с "нет", - говорил юрист. "Хм-м-м-м, нет… Я не знаю почему…", - задумывался молодой художник.
Оливье Жиро, французский комик, который уже более 10 лет делится наблюдениями об особенностях французской культуры в своем моноспектакле-сериале "Как стать парижанином за час", объясняет эту привычку так: "Ответ "non" (нет) дает вам возможность позже сказать "oui" (да). Если вы сначала ответите "oui", то уже не сможете сказать "non"! Мы не должны забывать, что французы - нация протеста, а протест всегда начинается с "non".
Это правда, с тех пор как в 1789 году парижане взяли штурмом Бастилию, французы продолжают протестовать почти без остановки.
Те первые протесты запустили Французскую революцию, положившую конец более чем 900-летнему монархическому правлению. В наши дни "gilets jaunes" ("желтые жилеты") вышли на улицы столицы в ноябре 2018-го на марш против повышения налогов на бензин и с тех пор продолжают протестовать (порой скатываясь к насилию) каждую субботу выходя на марши по новым и новым причинам и показывая тем самым, что протест для многих - своего рода национальное хобби.
Джули Барлоу и Жан-Бенуа Надо, соавторы книги "Эффект "доброго дня". Секретные коды беседы с французами", согласны с Жиро по поводу "non" и корней такого ответа в одержимости французов протестами.
"Французская революция - о неотъемлемом праве всех граждан на отказ, и в "non" заложен элемент мести низших классов ("revanche des petits contre les grands"). Ответ "нет" приятен внутреннему крестьянину или пролетарию, глубоко сидящему в каждом французе, к какому бы классу тот ни принадлежал", - пишут они.
Помимо уличных протестов, французы выработали множество других способов сказать "нет".
"Ça risque d'être compliqué" ("это может быть сложно") - пожалуй, наименее агрессивный способ сказать, что просьба вряд ли будет удовлетворена.
"Ç'est hors de question" ("об этом не может быть и речи") - возможно, самый определенный отказ, убивающий все надежды на то, что собеседника можно переубедить.
А такая надежда, между прочим, часто существует.
"Вопреки распространенному мнению, французы очень даже прислушиваются к вам, но обычно это происходит уже после того, как они пару раз сказали "нет". Вам требуется определенная вера в успех и часто - долгая беседа, но почти всегда вы найдете ответ "да", который прячется за французским "нет". Если, конечно, прячется", - пишут Барлоу и Надо.
Возвращаемся к моему разговору про авиабилеты. Раздраженная сотрудница говорит мне: "Сколько еще раз вы собираетесь меня спросить, можно ли обменять этот билет на другой, с датой вылета завтра?"
Улыбаясь про себя, я думаю: столько, сколько понадобится для того, чтобы найти решение. Как я обнаружила за эти годы, ответ "oui" часто прячется в контексте того, что уже сказано.
В контекст входят тон, язык телодвижений, ситуация и место разговора - в общем, что обычно не укладывается в слова.
В своей книге "Карта культур. Прорываясь сквозь невидимые границы глобального бизнеса" профессор французской бизнес-школы INSEAD Ирин Мейе выделяет восемь уровней, которые показывают, насколько по-разному обстоят дела в разных культурах с коммуникацией между людьми.
Первый уровень - роль контекста в общении. В таких странах, как США и Австралия, контексту придается мало значения, люди там обычно говорят то, что имеют в виду, и имеют в виду то, что говорят.
Однако во Франции, как и в Японии и России, культура общения в высшей степени опирается на контекст. "Правильное общение - утонченное, с массой нюансов и слоев. Значение улавливается как из сказанного, так и читается между строк", - пишет она.
Мейе подозревает, что такая разница в культурах может возникнуть из-за того, что, например, в английском языке 500 000 слов, а во французском - только 70 000.
Это означает, что англоговорящий с большей долей вероятности сразу найдет слово, означающее именно то, что он хочет сказать, в то время как франкоговорящему придется нанизывать одно слово на другое, чтобы точно передать свою мысль.
Это не только делает французов более творческими в подходе к языку, но и позволяет быть более двусмысленными в речи. В результате "'non" во Франции не всегда означает "нет".
Такая ориентация на слово "нет" вовсе не значит, что французы - в основе своей негативно настроенные люди. Частично дело в том, как их учат, начиная со школы.
В сочинениях французские дети привыкают мыслить тезисом, антитезисом и синтезом - доказывая свою точку зрения, потом опровергая ее, а потом создавая из всего этого обобщение.
Мейе пишет: "В итоге французские бизнесмены подсознательно проводят в этой же манере деловые совещания, рассматривая конфликт и несогласие как инструменты для выявления скрытых противоречий и поощрения нестандартного мышления".
Фактически французское "нет" - это часто приглашение к обсуждению для лучшего понимания позиции собеседника, в ходе чего могут возникнуть и другие "нет", ведущие к новым обсуждениям.
Первое и самое важное "нет" - это то, которое на самом деле означает 'je ne sais pas' - "представления не имею".
По оценкам Барлоу и Надо, около 75% ответов "нет", которые они слышали, давались, чтобы спрятать отсутствие знания. Происхождение таких ответов, скорее всего, в страхе выглядеть смешно при ошибке.
Это тот самый страх, который французы впервые испытывают в начальной школе, где индивидуальные оценки открыто оглашаются в классе, создавая почву для унижения и уязвимости.
Этот страх усугубляется, когда подростки сдают серию экзаменов в конце средней школы. Система оценок очень строгая, для того чтобы заслужить "почетное упоминание", надо набрать 12 баллов из 20 возможных, а уж о 20 баллах можно только мечтать, это что-то неслыханное.
Результаты экзаменов публикуются в интернете, их может увидеть и обсуждать кто угодно.
После 13 лет постоянных тревог выжившие во французской образовательной системе с облегчением начинают на все вопросы отвечать "нет" и не беспокоиться о том, что сделали ошибку.
Наверное, "нет", которое легче всего переварить, - это кокетливое "нет". Сопровождаемое подмигиванием и улыбкой, оно не что иное как приглашение к диалогу, используемое кем угодно - от мясника, игриво намекающего покупателю, что желаемый кусок мяса надо хорошенько попросить, до ребенка, выпрашивающего угощение.
В самом безобидном случае кокетливое "нет" может соблазнить клиентов возвращаться в одно и то же кафе каждый день - чтобы поболтать с дружелюбным официантом. В других же случаях, как и любая игра, оно может показаться утомительным и скучным.
Сложнее справиться с авторитарным "нет". Барлоу и Надо предполагают, что такое "нет" у многих французов возникает из навязчивого стремления не оказаться обвиненным в ошибке.
Это характерно для представителей всех слоев общества, но fonctionnaires, французская бюрократия, превратили его в сложную систему, которая выглядит архаичной и неэффективной.
Например, когда я пришла в Tribunal d'Instance (магистратский суд) подать заявление на получение гражданства, мне вручили листок бумаги и ручку, чтобы записать нужные в таком случае документы, перечень которых продиктовал мне чиновник.
Хотя размещение такого списка на официальном сайте было бы более эффективным решением, отсутствие его дает чиновнику возможность сказать "нет" на том или ином этапе рассмотрения заявления.
Привело это к тому, что французским гражданам уже не нужен подобный перечень - приходя в официальные места, они всегда прихватывают с собой свидетельство о рождении, подтверждение постоянного места жительства не старше трех месяцев, документ, удостоверяющий личность, справку из банка, и копии в трех экземплярах.
Такая кипа документов не гарантирует успеха, но, по крайней мере, служит защитой от бесчисленных "нет".
Рефлекторное "нет" - возможно, самое интимное из всех, оно звучит в разговорах друзей и близких.
В начале 2000-х я познакомилась с консультантом по вопросам культурного своеобразия Полли Плэтт, автором книги "Француз или недруг", чтобы обсудить особенности французской семейной жизни.
В парижской квартире, расположенной в 7-м округе, престижном районе столицы, Пэтт изложила мне стратегию получения ответа "да" от французского мужа.
Например, планируя летний отпуск, она начинала обсуждение вариантов поездки с тех направлений, которые ей наименее интересны и которые, она была уверена, не понравятся и мужу - например, с какой-нибудь слишком жаркой страны.
Следующий раз она предлагала в качестве варианта не менее проблемный. Например, отель Negresco в Ницце вызывал у мужа возмущенную тираду о том, что в разгар отпускного сезона там столпотворение и высоченные цены.
После всего этого получить ответ "да" относительно проведения отпуска в их загородном доме, что в департаменте Дордонь, было парой пустяков.
Пэтт знала, что начни она с идеи провести отпуск недалеко от дома, муж бы ответил "нет", даже не раздумывая.
Итак, в надежде на то, что представитель фирмы, продающей авиабилеты, ответила мне "нет" чисто рефлекторно, я еще раз объяснила, что мне надо поменять билет на вылет завтра.
Она ответила, что авиакомпания требует извещения об изменении времени вылета как минимум за один день. Тогда я спросила: это 24 часа или календарный день?
Поскольку мой вопрос не предполагал ответа "да" или "нет", она смогла ответить, что речь идет о календарном дне.
"Когда будет самый первый подходящий для меня вылет на следующий день?" - спросила я. Оказалось, в ноль часов и пять минут - ровно на 35 минут позже, чем тот рейс, на который я хотела поменять свой билет.
Вот я и добилась своего "да".
Источник:
Новости партнёров
реклама
